— Пассажир может две недели сидеть, ничего с ним не будет, а курица испортится! (разговор ведётся при пассажирах)

— Сокол и Ястреб, немедленно прекратите засорять эфир! А, между прочим, Ястреб, 41-й размер не у Анзора, а у меня… Как поняли?

— Что? Опять выселяют?
— Нет. В этом гостиница я директор.

Здесь её [корову] кто купит? Здесь её все знают…

Это же не самолёт! Это бабочка!!! Черт бы её побрал.
     
Алла, пойдём ресторан, туда-сюда потанцуем…

Ты и твой Лариса Ивановна не две пары в сапоге.

[о женщине] Возьми кошку, опусти в воду, вынь… и такая же худая.

Тут мусорный бак, а там женщина курила…

Валик-джан, я тебе один умный вещь скажу, но только ты не обижайся.

Гиви Иваныч, совсем тебя этот ГАИ не уважает, слушай. И машину отнял и права.

Мы ещё увидимся. Я так думаю.

Я вам один умный вещь скажу, но только вы не обижайтесь.

— Присаживайтесь.
— Спасибо, я пешком постою.

Туда-сюда, культурное мероприятие.

Эти «Жигули»… чем думают, я не знаю. Под ногами крутятся, крутятся, крутятся…

— Это потому что у вас не умеют готовить долма.
— Может, скажешь, у нас и сациви не умеют готовить?

Алё! Ларису Ивановну хочу!

— А хотите, я из самолета выпрыгну?
— Нет, не хочу.
— А я хочу.

— Вы лётчик?
— Иногда. Вообще-то я эндокринолог.

Слушай, я сейчас там так хохотался.

У нас горы, панимаешь, горы! Ты в зоопарке был? Там верблюд видел, верблюд?

— Слушай, Валико! Что эта женщина хочет?!
— Ничего не хочет. Танцует.

— Слушай, друг, у тебя хорошие глаза, сразу видно, что ты хороший человек. Там хороший парень погибает, помоги.
— Извини, генацвале, лет через пять… помогу!

— У нас в Дилижане, в кухне, открываешь простой кран — вода течёт, второе место занимает в мире!
— А первая в Ереване, да?
— Нет, в Сан-Франциско.
— А Боржом? Сначала подумай, потом говори.

— В Европе теперь никто на пианино не играет, играют на электричестве.
— На электричестве играть нельзя — током убьёт.
— А они в резиновых перчатках играют…
— Э! В резиновых перчатках можно!

— …ему будет приятно. Когда ему будет приятно, я буду чувствовать, что мне тоже приятно. А ты говоришь прямо!
— Меня в Орджоникидзе ждут…
— Знаешь что, я тебе умный вещь скажу, но только ты не обижайся: когда мне будет приятно, я так довезу… что тебе тоже… будет… приятно…

— Этот… потерпевший… открыл дверь, а Валико джан… подсудимый… сказал: «Здравствуй, дорогой». А потерпевший сказал: «Извините, я туалет хочу…» А она… выскочился на улицу и кричала «милиция, милиция…». А я сказал: «Валик-джан, пошли домой»… и пошли…
— Значит, вы утверждаете, что подсудимый не наносил побоев потерпевшему?
— Конечно, не наносил! Потерпевший пошёл туалет, а Валик-джан не смог дверь сломать…
— Значит, дверь он ломал?
— Зачем ломал?
— Ну Вы же сами сказали.
— Слушай, я русский язык не хорошо знаю… Он пошёл туалет, а Валико постучил дверь и сказал — что тоже… хочет… Такие вопросы задаёте, что неудобно отвечать… даже…
— Свидетель Хачикян, ну, а люстру подсудимый разбил?
— Дааа! Разбил… зачем буду отрицать?! Когда мы пошли домой, он её случайно стулом зацепил…
— Скажите, подсудимый испытывал личную неприязнь к потерпевшему?
— Дааа! Испытывал! Он мне сам сказал: «такую личную неприязнь я испытываю к потерпевшему, что кушать не могу…»
— А вот подсудимый утверждает, что он не был знаком с Папишвили…
— Слушай, откуда знаком?! Когда тот пошёл туалет, Валико меня спросил: «Ктоооо такоой этот потерпевший? Куда он пошёёёл?? Я его, говорит, первый раз вижу!»

— В Москве есть станция метро, называется именем Багратиони. Когда я ее проезжаю, у меня в глазах всегда появляются слезы — это слезы гордости. Я горжусь, что этот великий полководец мой соотечественник. И сейчас, когда смотрю на скамью подсудимых, у меня слезы. Но это другие слезы — это слезы стыда. И мне стыдно, что я тоже грузин.
— Отвечайте по существу, пожалуйста!

— Слушай, а этот кошка где работает?
— Какая кошка?
— Тот, который в Большой театр не пришла.
— Она стюардесса. На международной линии летает.
— А-а-а, слюшай, что ты хочешь?! Если женщина каждый день артистов видит, академиков видит, космонавтов видит, Иштояна видит… Может вот так потрогать. Ты кто такой для нее?!

— Кто зверь, я зверь?

— Вы почему кефир не кушаете? Не любите?

— Друг, сюда нельзя! Тут следы...