Родители находят в сумке у Веры 20 долларов и устраивают очередной скандал по поводу беспутности своей дочери. В советские годы хранение иностранной валюты было уголовно наказуемо. Родители грозят Вере Виктором — старшим братом, который неплохо устроился врачом в Москве. Вера уходит на дискотеку, где знакомится с Сергеем. Драка стенка на стенку и последующая милицейская облава странным образом сближают Веру и Сергея, между ними вспыхивают чувства. Однако приехавший брат опознаёт в Сергее своего старого знакомого и неисправимого ловеласа. Сергей заявляет, что намерен жениться на Вере. Тем не менее, отношения отца Веры, водителя КАМАЗа, и «интеллигентного» Сергея не складываются. В одной из вспыхнувших ссор отец Веры наносит Сергею ножевое ранение. Перед зарождающейся молодой семьёй встает проблема: дать показания значит «посадить» будущего тестя. Тяжело переживая происходящее и конфликтуя с родителями, Вера пытается отравиться таблетками, но её спасает брат, зашедший перед своим отъездом в Москву, с Сергеем, сбежавшим из больницы. Отец Веры умирает от сердечного приступа.

Фильм «Маленькая Вера» критики считают первым советским фильмом, который преодолел табу на секс на советском экране. (Так, например, Алексей Пьянов посвятил исполнительнице главной роли такую эпиграмму: «Сегодня всё разрешено,// Что раньше было не положено,// И под застойное кино// Секс-бомба наконец подложена!»). В картине впервые присутствует откровенная интимная сцена, которая до эпохи перестройки была совершенно немыслима для показа в кинотеатрах СССР (из западных фильмов подобные сцены «вырезались»).
После «Маленькой Веры» (которая, в определённом смысле, стала символом раскрепощения) на экран потоком начали выходить ленты на запрещённую до того тематику: преступности, проституции, бытового насилия.
Проблематика фильма, однако, значительно шире, чем демонстрация подробностей интимной жизни. Откровенность картины затрагивает саму жизнь среднестатистической советской семьи. Жёсткая натуралистичность убогой жизни провинциального городка — это пример «прямого кино», которое сильно контрастировало со смягчением острых углов в официальном советском кинематографе времён застоя